III. Гости,  которых никто не ждал.

Краткое описание:

Канун Рождества 1901 года запомнится городу надолго. За четыре года войны и последние месяцы, минувшие после летнего переворота, месяцы, ознаменовавшиеся очередной жесточайшей  расовой сегрегацией и расцветом социальной несправедливости со всеми обильно вытекающими на мостовую последствиями, Лондон повидал многое. Но штурм  самой штаб-квартиры Столичной полиции, Скотленд Ярд... Нет, пожалуй, на памяти лондонцев такое было впервые. И пока полиция и гвардия Меча и Благоденствия выясняли отношения и приходили к соглашению, сосредоточившись на улицах Большого Лондона, за свинцовой Темзой, в осиротевших южных  кварталах  подняли головы те, кто ещё несколько дней назад не мог и надеяться на такой подарок судьбы.

Не все из этих голов были светлы и захвачены идеей вернуть собратьям-ликанам попранное достоинство. Кого-то вполне устраивала и столь же простая, сколь и редкостная возможность пощипать "богатеньких ублюдков". Так что последователи  повстанцев, раздувших на южном берегу изрядный пожар бунтов и погромов, множились со сказочной быстротой. Правда,  не все из них были готовы на что-то большее, нежели грабёж какой-нибудь лавки или потихоньку пырнуть ножом не успевшего смыться ростовщика. Те не менее, разросшейся армии революционно настроенных ликанов и сочувствующих удалось успешно отбить у гарнизона гвардии  древний оплот Лондонской стаи, форт Харроу.

Юг пылал. Конечно, такое кострище не могло остаться незамеченным и согреть сердца горожан, и тем более - тех, кто упускал из рук контроль над ситуацией и законностью, за соблюдение которой, вообще-то, отвечал по официальному званию. В какой-то степени угроза с юга, несомненно, ускорила достижение взаимопонимания между повздорившими структурами. И вот утром 25 декабря 1901 года полиция, наконец, снова выходит на улицы Большого Лондона. Гвардия, давно роющая копытами в нетерпении и ожидающая подкреплений тяжёлой конницы и артиллерии из вулиджских казарм, готовится к масштабной атаке на южные кварталы, предпринятые с двух сторон. Утром большие отряды кнутов выступают в обход города с юго-восточной и юго-западной сторон, оставляя за спиной облегчённо вздохнувшие улицы. Оставляя, судя по всему, на растерзание свихнувшихся газетчиков, словно сговорившись и заключив дурацкое  пари, начавших наперебой развлекать горожан весьма странными статьями. В первых из них восторженно рассказывалось  о странном и редчайшем природном явлении: огромных метеоритах, якобы, упавших на территории Дании, французского побережья,  Голландии и даже недалеко от Дублина. Чего только там не говорилось, одинаково рьяно ссылаясь на очевидцев  именитых учёных мужей, не замедливших  дать предварительное толкование. И что тела состоят из чистого железа, и что счастливчики, на территории чьих владений обрушился такой небесный кусок счастья, уже ищут самых щедрых покупателей и  заламывают небесные же цены. Ну, во всяком случае, те, кто не оказался в летальной близости от своей удачи в момент её падения.

Кто-то отмахивался от газетной чуши и ждал вестей с юга. Кто-то не упускал случая откровенно повеселиться. Кардинальный разброд в подходе продолжался примерно до трёх часов пополудни, когда нечто устрашающее на мгновение затмило солнечный свет, и пригороды Лондона сотрясли страшные удары, сравнимые разве что с ударами землятресения. Город замер, настороженно переглядываясь целыми и повылетавшими окнами. Затем самые отчаянные, безрассудные, любопытные и журналисты, презрев непривычный снег и осторожность, ринулись на поиски тех самых небесных тел, которыми недавно потчевали  друг друга  пыхающие трубками джентльмены. По неподтверждённым данным, один из нескольких огромных метеоритов рухнул прямо на замок Бладборн. Но энтузиазм быстро угас, когда к вечеру  с юго-западных окраин поползли по-настоящему пугающие известия. Не слухи, а именно известия, приобретающее  всё более страшные и наглядные личины.

Многочисленные "пенсовые странички", начавшие наводнять улицы Лондона примерно  после полудня, изрядно разнились по  концентрации благородного безумия, содержавшегося в заголовках и преподносимых читателям новостях, но в главном  содержимое их было относительно однообразно и  сводилось к нижеописанному.
Дневные выпуски от 25 декабря, суббота, 1901 год.

Европу атакуют ходячие дома! Огромные огнедышащие колоссы были замечены уже под Дублином!

Всем давно  известно, крупные газеты вечно норовят подать нам тщательно процензуренное блюдо событий! Опреснённое, лишённое витаминов, остроты, яркости достоверности, стрихнина правды и вообще всего, что делает настоящее истинным. Пришла пора положить этому конец, и мы его кладём, леди и джентльмены! Пока осторожные папы центральных изданий топчутся вокруг да около и скармливают нам байки о метеоритах, сыплющихся на головы, мы доносим до вас страшную и невероятную правду.
Метеориты? Вздор и страусиные уловки! Пока на именитых разворотах  высокопарно рассуждали и обсуждали огромные штуки, упавшие в городах Старого Света, те просто  поднялись на ноги и пошли по улицам, сея за собой смерть и разрушения! Совсем не какие-то там куски космического камня, как их обзывали светила телескопов,  а что-то вроде огромных железных домов, поставленных на высоченные ходули, плюющиеся огнём - вот чем оказались на самом деле "загадочные посланцы Вселенной!". И по самым достоверным известиям, один или два уже держат путь к нам с вами, господа! Не дальше, как под Дублином были сделаны приведённые ниже снимки, только вдумайтесь!
У нас замечательное правительство, чудесное правительство, оно не окажется ли оно слишком чудесно, чтобы как следует позаботиться о простых и непритязательных людях вроде нас с вами? В бакалее на Уоррмит-стрит уже подчистую раскупили запасы соли и консервов (ещё бы, все знают, что в лавке на Уррмит-стрит лучшие говяжьи консервы и соль во всём Лондоне!). Не паникуйте. Ведь есть ещё лавка на Смитт-роад с самым дешёвым  лондонским кофе и сигарами! Организованно посетите и обновите товары съестных припасов, соберите детей и самое необходимое. И приготовьтесь спасать свои жизни! Ведь кто знает, как железные дома относятся к англиканству.

(К некоторым статьям прилагаются сильно размытые фотографии, на которых угадываются очертания деревьев и чего-то смутно напоминающего сильно покосившуюся  пожарную вышку не совсем обычной формы... либо просто очень сильно покосившуюся).

Затмение солнца, к сожалению, гораздо более редкостная вещь, чем затмение сердец и рассудка, то и дело, удручающе глубоко или более поверхностно, масштабно, массово или точечно, накрывающие тот или иной обитаемый участок невинно голубой  планеты. Примерно вот так,  как сейчас и происходило  под облупленным, тощим юго-западным боком столицы, в очередной раз кромсаемом  и немилосердно треплющимся  в попытке вырвать его, как кусок мяса, из рук тех, чьих прапрадедов  некогда другие прапрадеды вполне, впрочем, взаимно объявили недостойным отребьем и переводящим драгоценный воздух мусором.
Впрочем, полноценным затмением явление, довольно непродолжительно наблюдавшееся в лондонском небе, назвать было трудно. Что-то случилось. Примерно на пол-минуты изменился спектр дневного света, сам воздух внезапно потускнел, словно кто-то прикрутил ручку колоссальной керосиновой лампы, освещающей вселенную. Но даже если кто-то был  слишком увлечён собственным выживанием и уничтожением ближнего и не отметил странную  иллюминацию хотя бы краем сознания, все недостачи  полностью компенсировал  звук.
Низкий рокот. Поначалу малозаметный, но стремительно нарастающий, с каждой секундой набирающий  утробную, пронизывающую силу. Невозможно определить, откуда он исходил, сверху, со стороны города или из-под ног, но что-то в нём было неотвратимое, оглушающее, вселяющее ужас, страх, что уже почти оглушительный, звук не остановится и продолжит расти, пока не лопнут барабанные перепонки, не пойдёт  трещинами земля и не взорвутся глаза и головы. Горизонт начинал мелко подрагивать, и в тот же миг день снова стал ярче, да так, что маленькое зимнее солнце выглядеть заплутавшей луной.
Ярчайшая точка, внезапно вспыхнувшая на краю небосвода, увеличивалась на глазах, заливала снег белым слепящим светом. Через несколько секунд нечто огромное, яркое как тысяча солнц, прочертило небо наискосок, оставляя за собой длинный хвост. Судя по тающим в морозном воздухе царапинам, их было два или три, может, больше. Дикой силы удар заставил подпрыгнуть земную твердь, сделав невозможными дальнейшие вольные или невольные наблюдения.
Это было похоже на взрыв чудовищной силы. Все, кто стоял на ногах, были сметены и опрокинуты в снег. Визг взбесившихся коней и человеческие крики утонули в оглушительном рёве и грохоте. Огромный столб снега, смешанного с паром и дымом, вспух откуда-то из-за западных холмов до самых редких  облаков, расчертивших редкими белыми пёрышками чистый небосвод. Трудно было определить, насколько далеко от места прерванного побоища вспух этот огромный болезненный  гриб. Три мили, может быть, четыре или пять.
А затем всё стихло. Взметённый сотрясением почвы снег оседал и  крутился бурунчиками между оглушёнными, лежащими или поднимающимися на ноги ликанами и каинитами. Визжали и бились рядом и где-то вдалеке перепуганные кони. Вспахивали снег, волоча за собой тяжеленные орудия, обезумевшие и понёсшие артиллерийские тяжеловозы. Но пока, первые секунды, над городом и холмами, поднимающимися головами царила оглушительная тишина, решительно, надменно и привольно не признающая после только что отгремевшей звуковой вакханалии все эти крохотные, маломощные и несущественные земные  мелочи.