Случилось это очень давно, почти сто лет назад, когда Корпус только-только основали.
Учился тогда в нем один юноша по имени Алэр Ламбруа – веселый, разбитной. Его улыбка и шутки покорили сердца множества дам в Арло. Да и немудрено, ведь тогда Арло был всего-то деревушкой, где самое приятное, что можно было услышать от кавалера – какой улов рыбы был сегодня да какая погода ожидается в ближайшие дни. Девушки и женщины одна за другой попадали под обаяние ловеласа, однако долго такое непотребство продолжаться не могло. Прознал обо всем директор и приказал не выпускать Алэра из стен Корпуса – пусть лучше учится да строевой подготовкой занимается, чем тратит силы на дам.
Огорчился, конечно, Алэр, да делать нечего – смирился.
Неделю его не было в Арло, вторую, третью…
Девушки и молодки не могут забыть о таком кавалере, но терпеливо ждут. Кроме одной. Сумела эта девушка пробраться за ворота вместе с повозкой с продуктами и даже комнату Алэра найти. Рассказала ему о любви своей и осталась у него на ночь, а наутро юноша повелел ей уйти. Девушка все никак не хотела и упорствовала, и вскорости призналась, что носит дитя от него.
Отшатнулся от  нее Алэр презрительно и жестокими словами ударил – не от него ребенок, мало ли кто у нее, что сама за мужчинами бегает, любовников.
Ничего не ответила девушка, только лишь закусила губу и, повернувшись, вышла из комнаты любимого.
А на следующее утро обнаружили ее труп – повесилась ночью в главной башне.
Было расследование, девушку похоронили, от родных откупились, Алэра с позором выгнали  из Корпуса. Куда он потом затерялся – неведомо, однако с тех пор стали происходить странные вещи – начали пропадать кадеты. Куда – узнали вскорости.
Шли два кадета поздно ночью по своим делам, а из стены вдруг выплыл призрак. Юноши оба замерли, как замороженные. Призрак медленно и неторопливо подплыл поближе, оглядел обоих и вопросил у одного: «Ты не видел Алэра?» А тот даже помотать головой не может – не двигается ничего, даже глазом не моргнуть. Вздохнул призрак и печально покачал головой: «Никак не могу найти моего милого, а мне скоро рожать. Пойдем, будешь отцом моему ребеночку».
С этими словами призрак повернулся и поплыл вдоль коридора, а выбранный им юноша вслед двинулся, как будто притянутый злой волею.
Как только призрак исчез за поворотом, колдовство спало и оставшийся юноша кинулся вслед своему другу, однако за поворотом никого не оказалось…
Пригласили потом святого отца из Арло, дабы он изгнал духа – не помогло. Священники приезжали все саном выше и выше, пока не приехал сам Папа. Лишь его молитва утихомирила призрак, но – не до конца.
До сих пор иногда призрак Белой Дамы появляется и уводит за собой приглянувшихся ему юношей, слава богу – нечасто и в основном их той самой башни, где девушка повесилась.

… Расследование, проведенное охраной Морского корпуса Е.И.В. выявило, что причиной всех вышеизложенных событий являлся шевалье Виктор Говард, интендант Морского корпуса Е.И.В.
Расследование выявило, что сей шевалье, получивший 5 августа 1629 года денежные средства в размере 500 корон, совершил следующие действия:
1) Установил на первом уровне подвалов Донжона курительницы с запрещенной смесью, что вызвало ряд неопасных для жизни проблем со здоровьем у первокурсников, проходивших посвящение, вынудивших их покинуть раньше времени подвалы Донжона.
2) Запер секретаря Корпуса шевалье Вильгельма Ноймана, отвечающего за безопасность проведения обряда посвящения, кадетов Деррика де Вио и Тайрона де Арси, участвующих в процессе обряда посвящения, что помешало им прибыть вовремя, оценить обстановку в подвалах, удалить оттуда первокурсников и вызвать охрану.
3) Впустил в стены Корпуса и подвалы группу из четырех лиц неустановленного пола и возраста.
4) Выяснить, кто нанес повреждения шевалье Вильгельму Нойману и кадету Деррику де Вио, не удалось, однако с очень большой долей вероятности кто-то из этих лиц. Шевалье Вильгельм Нойман и кадет Деррик де Вио нападавших не видели.
5) Шевалье Виктор Говард после допроса в Протекторате Арло отправлен в Рейсхен тюремной каретой.

Собственноручно написано 25 августа
секретарем  Морского корпуса Е.И.В. шевалье Вильгельмом Нойманом

Айзеку Вагшалю, Третьему Лорду-Протектору, Старшему Ловчему от Конрада Вертхольма, Девятого Лорда-Протектора...

Извещаю моего Лорда о том, что в ночь с 10 на 11 августа четверо адептов Приората, подкупив интенданта Корпуса и воспользовавшись некоторым послаблением внутреннего распорядка в связи с проведением обряда посвящения кадетов первого курса, попытались проникнуть в секретное хранилище Корпуса. Полагаю, целью проникновения было хищение определенных материалов из хранилища в сочетании с демонстрацией возможностей оперативных групп Приората. Цель вторгшимися достигнута не была, хранилище осталось нетронутым. Поскольку в данном случае действия Приората нанесли вред лицам, не имеющим непосредственного отношения к хранилищу и материалам в нем, а именно кадетам Корпуса и преподавателям, предлагаю поднять на ближайшем заседании Совета Протектората вопрос о возобновлении карательных мер против Приората...
В настоящий же момент прошу направить в мое распоряжение группу Ловчих для показательной ликвидации тех членов Приората, что взяли на себя смелость вторгнуться на территорию Корпуса. С сожалением должен уведомить Протекторат, что одной из четверых, виновных во вторжении, является Реннет Астель, принцесса Вертхольм, моя сводная сестра.

Эти два слова, а главное, интонация, с которой они были произнесены, заставили всех присутствующих замолчать и посмотреть на Яна.
- Яни, кто вернулся?
- Он… сегодня я опять видел следы не песке. Кто-то вышел из моря, прошелся по берегу и вернулся в море обратно.  Ты знаешь кого-нибудь, кроме проклятого голландца, кто мог бы так сделать?
- А может, кто с лодки спустился? Не стали вытаскивать её на берег, вот следов высадки и не осталось, - в голосе одного из рыбаков звучала надежда на благополучный исход дела. – Ведь шесть месяцев ничего не было, с чего ему возвращаться?
Рыжий Ян покачал головой.
- Мы недалеко там проходили. У мыса сети ставили. Лодку бы точно заметили.
- Ну, так и корабль бы тоже не пропустили, тем более такой.
Рыжий рыбак посмотрел на говорившего, словно на малое дитя.
- Ты и правда думаешь, что капитан Ван дер Декен не сможет укрыть своего корабля, если ему это для чего-то нужно? Нет, проклятый капитан опять вернулся.
- Неужели надеется найти здесь ту, что решится  умереть за него? Что еще голландцу искать в нашей деревне?
Вопрос так и остался без ответа. Помрачневшие рыбаки сидели молча, только один пробормотал: «Всю рыбу распугает, чертов капитан».
А в это время где-то в морских глубинах.
- Ты где опять был всю ночь?! Не успели мы вернуться из путешествия, как ты снова за свое?! Опять по суше ползал? Ты что, высохнуть хочешь?!
- Мама!
- Что мама?! Что мама?! Мы приличная семья криптидов*! Твои деды и прадеды были грозой морских глубин, а ты ведешь себя хуже дельфина! Зачем, ну зачем тебе нужны эти  сухопутные? Молчишь? Сказать нечего матери? И не крути из щупалец узлы! А то потом развязать не сможешь, так с узлами и останутся! – от праведного негодования почтенная госпожа Октопус стала неприятного красно-бурого, с оттенком багрового, цвета. – А ты чего молчишь? – обрушилась она на своего супруга. – Твой сын совсем от щупалец отбился, скоро двоякодышащим станет, а тебе все нипочем?!
Господин Октопус, надеявшийся, что буря пронесется, минуя его, «пролился» на дно из расщелины в скалах, где предавался медитации и с укоризной посмотрел на супругу.
- Что ты привязалась к сыну? Ведь он уже не яйцо, что бы над ним трястись.  Ну, вышел разок-другой  на берег, так ведь не высох же. А не нравятся его сухопутные вещицы, значит, в следующую уборку выкинешь их на берег, - надо сказать, что морские обитатели выкидывают мусор, мешающий им, на берег, точно так же, как люди выбрасывают свой мусор в море. – И вообще, наш сын уже почти половозрелый криптид. Через год-другой ему уже пару искать придется, а ты все его из-под своей мантии не выпускаешь.
От слов своего супруга госпожа Октопус сначала побелела, потом посерела, потом покрылась синими кружочками, и лишь потом вернула свой предыдущий красно-бурый цвет.
- Нет, господа головоногие, вы слышали, что он мне здесь сейчас своим клювом нащелкал?! Я, видите ли, взрослого сына от себя не отпускаю! А ты хоть раз поинтересовался, где его носит?! Взял, хоть разочек с собой на охоту?! Не-е-е-ет, где уж тебе. Ты же все за белым кашалотом охотишься! Да что б тот кашалот тебе пару лишних щупалец откусил!
Господин Октопус меланхолично пережидал, пока пройдет гнев у его жены, подобрав под себя щупальца и почти сливаясь со скалой, только изредка приоткрывал глаза, и снова погружался в медитацию, мысленно благодаря повелителя глубин, за свой плохой слух. Пусть покричит, пошумит, пощелкает, главное, что сегодня ночью он снова поплывет на охоту за белым кашалотом. В этом море есть место только одному из них.
Воспользовавшись тем, что мать отвлеклась на перебранку с отцом, Октопус младший быстро-быстро заскользил прочь. Ему срочно надо было перепрятать кое-какие вещи с суши, а не то мать и вправду в ближайший шторм от них избавится. В подводной пещере, на песчаном полу, стояли старые рыбацкие сапоги. Осьминог любовно огладил обувь щупальцами. Прошедшей ночью он, впервые за последние полгода, прошелся в этих сапогах по берегу, подражая двуногим. Было очень трудно. Но все же сумел, справился. А с каждой новой попыткой будет легче. Обязательно будет.  И наступит время, когда он сможет передвигаться по суше так же быстро, как и в воде. И вот тогда… вот тогда он захватит весь мир! И все будут бояться его, поклоняться ему и называть великим, с трепетом произнося его имя! Да, именно, его непременно станут называть Великим Ктулху!

*Криптид – гигантский осьминог.