Let's take a drive through the old town,
Back past the place where we met.
Let's see if we can remember,
All of the vows that we made.
Огни ночного города ослепительным блеском разлились за окном, рассеивая тьму, туман и сомнения Цереры, сердце которой колотилось так сильно, что она, мнится, слышала его бой в ушах. То и дело прикусывая губу, перебирая пальцами медальон на шее одергивая и без того безупречно лежащий край темно-синего платья, Ланкастер вглядывалась в темноту, надеясь вот-вот различить свет посадочной полосы и наконец-то ощутить себя дома. Спустя столько лет возвращение в Санта-Фе казалось чем-то далеким от реальности, отвлеченным от возможного и немыслимо волнующим. Церера уже несколько раз ловила себя на мысли, что начинает забывать как выглядит родной город, его тихие улочки, любимая кофейня и набережная, у которой самый золотистый песок и самые теплые волны. Но что страшнее - она стала забывать лица близких ей людей. Погибшего отца и ушедшей матери, мертвых братьев и, единственного живого - Себастиана, по которому скучала так сильно, что сердце сводило болезненной судорогой каждый раз, когда она пыталась воспроизвести его образ у себя перед глазами. В очередной раз открывая серебряный медальон на шее, Ланкастер проводит взглядом по лицам близких людей и слабо улыбается ощущая смесь радости от скорой встречи со смесью горечи от осознания, что почти все они мертвы и дома ее ждет брат, единственный и оттого столь горячо любимый. Тоска в очередной раз захлестывает сердце, Церера прикрывает глаза и сжимает медальон в томительном ожидании момента, когда шасси самолета коснется земли и она снова окажется дома семь лет спустя. Улетавшая юной девочкой, возвратившаяся молодой женщиной, Ланкастер нутром ощущала произошедшие перемены, но свято верила в то, что в родной стране и родном городе, с единственным родным человеком ее не может ожидать ничего дурного. И все же, уже доставая маленький темно-синий чемодан с полки, Церера ощущала странные сомнения и болезненные уколы в районе сердца. Что будет, если она такая не понравится Себастиану? Что будет, если он разлюбил ее за годы, за которые им довелось увидеться лишь пару раз? Что будет, если он сочтет нужным вновь отослать ее? И каким сам он стал? Чем занимается и чем живет? Что ждет их и как сложится дальнейшая судьба? Вопросы заполняли голову, Церера волновалась все сильнее, понимая, что отступать все равно некуда. Она дома, она уже дома и всего через несколько минут трап самолета соединит ее с братом. Все неизменно должно было быть хорошо. Ланкастер верила в это или по меньшей мере очень хотела верить вопреки всем сомнениям, страхам и предчувствиям, что одолевали ее все время на пути домой. Она боялась. И хотя понимала, что страхи ее безосновательны, что все худшее уже осталось позади, не могла унять страшное волнение, которое готово было вот-вот подкосить колени и опустить Цереру на ледяной пол кажущегося огромным зала ожидания. Девушка вглядывается в десятки лиц встречающих, игнорируя таблички с названиями отелей и туристических агентств, обводит зал глазами, опасаясь упустить единственного из тех, кого она хотела и ожидала сейчас увидеть, опасаясь перепутать его с кем-то другим, опасаясь не заметить его. Но все тревоги напрасны. Девушке не нужно повторной попытки разглядеть в толпе брата. Она узнает его мгновение спустя как сталкивается с ним взглядом и замирает на месте, боясь пошевелиться, боясь вздохнуть, и чувствуя как сердце заходится в бешеном стуке. Мгновения, которые он проходит сквозь толпу кажутся немилосердно длинными, но и они проходят, прежде чем Церера отпускает ручку чемодана и кладет сверху маленький клатч. Единственный шаг вперед, девушка обнимает брата, выдыхает и впервые за сотни прошедших с их разлуки дней чувствует себя живой. Размыкает разом ослабевшие объятия всего на мгновение, прикасается ледяными пальцами к его щеке, рассматривает его лицо, глаза и черты такие знакомые, но еще такие неузнанные, заливается счастливым смехом и вновь обнимает Себастиана, чувствуя как к на глаза накатывают слезы - не то радости, не то тоски, не то собственных сомнений.
- Ты даже представить себе не можешь, как я соскучилась, - она улыбается, стирая с лица единственную оброненную слезу, но приступы сентиментальности ей позволены в силу пола, возраста и ситуации. Ланкастер это знает и знает, что брат простит ее за чрезмерное проявление чувств спустя семь лет их встречи здесь, в Санта-Фе. Он навестил ее всего дважды за время ее пребывания в Великобритании и ни разу не позволил приехать самой. Былые обиды, юношеские, почти детские, уходят на задний план. Она здесь. Она с ним. И теперь все будет совсем-совсем иначе, потому что Церера не может допустить иного. Она слишком долго ждала этой встречи и своего возвращения домой.
Вечер накрывает город темной пеленой страхов и неизменных сомнений, терзающих душу Цереры, не отходившей от брата ни на одно мгновение с тех самых пор, как она вернулась от Вайлента. Вопреки ее неверию, на Себастиана больше и впрямь никто не покушался и потому члены группировки брата, которой Ланкастер так старательно доказывала, что за нападением стоит MC-13 и они обязательно испытают судьбу еще раз, смотрели на нее как на лишенную ума все то время, что девушка сидела возле брата, никак не желающего приходить в сознание после того как из него извлекли пули и зашили раны. Шли третьи сутки, Церера чувствовала как против воли у нее слипаются глаза и она совсем недалека от того, чтобы заснуть прямо здесь, но желание быть рядом с Себастианом когда он проснется оказывается куда сильнее. Девушка мягко касается холодной руки брата и внимательно смотрит на него - так же внимательно, как смотрела все это время, ожидая чуда, ожидая того, что он вот-вот придет в себя и обязательно посмотрит на нее, поймет, что не один и осознает в полной мере насколько нужен сестре, боящейся за него так сильно, что земля уходила испод ног, что дыхание перехватывало, что сердце переставало биться в моменты, когда она вновь думала о том, что могло бы быть, если бы его телохранители оказались еще чуть более медлительными и бесполезными. Себастиан не понимал. Не понимал, как она боится за его жизнь, за их совместную судьбу, за их будущее, которого может не быть, если только он не откажется от всего этого безумия, которое уже привело к смерти их отца и теперь грозилось привести и его наследника. Церера не могла этого допустить, Церера не хотела этого допускать, Церера готова была биться в истерике и умолять его, лишь бы брат одумался, лишь бы принял решение, которого она так ждала. Но он не слушал, не понимал, не желал внимать ее доводам. И это раздражало Ланкастер так сильно, что порой она готова была придушить его собственными руками. Но только не сейчас. Сейчас она больше всего на свете хотела, чтобы Себастиан пришел в себя, открыл глаза и поправился как можно скорее. Ничего важнее его благосостояния для Цереры не было и хотя врачи говорили, что угроза жизни минимальна, ее существование каждым прошедшим мгновением грозилось оставить седые пряди в волосах девушки. Она молилась всем известным богам о том, чтобы брат остался жив. Она сделала для этого все возможное, поступившись собственными принципами, честностью и честью, готовая отдать свою свободу в обмен на его жизнь. Ланкастер готова была продать душу дьяволу, если только это понадобится, только бы он жил, только бы с ним все было в порядке. Она не могла потерять последнего из тех, кто все еще был ей дорог, важен, значим и столь сильно был ею любим, - Неужели ты этого не видишь? - Церера устало проводит пальцами свободной руки по лицу, задерживаясь на прикрытых веках, и выдыхает, зная, что брат все равно ее не слышит, - Ты нужен мне, ты не можешь уйти. Неужели то, чем ты занимаешься, стоит твоей жизни, стоит нашей судьбы? Я не могу тебя потерять, я не прощу себе этого никогда, - усталые глаза вглядываются в полумрак комнаты, девушка поднимается на ноги и включает лампу на столе, освещая палату бледным светом, кажущимся ей чересчур ярким. Церера уже не чувствует ни усталости, ни слабости, ни недомогания. Спустя час она выпьет кофе, а затем не последует рекомендациям дежурного врача и только поблагодарит за принесенное усилиями ночных санитаров громоздкое кресло, в котором девушка и застынет подобно каменному изваянию на следующие пару часов, которые покажутся ей днями. Ланкастер то и дело будет поправлять одеяло на брате, следить за показаниями датчиков, как если бы она что-то в этом понимала, гладить его руку и убирать непослушные темные пряди со лба, не отвлекаясь от него ни на мгновение, ни на одну короткую секунду. Вот почему уставший взгляд Цереры не сразу различит блеск родных глаз, открывшихся в ту секунду, когда она вновь провела руками по лицу. Первое мгновение девушка будет смотреть на него с недоумением и неверием и только затем тихо вскрикнет и приложит ладонь ко рту, боясь еще более бурной реакции.
- Себастиан, хвала небесам... Я... - из глаз против воли польются слезы облегчения - она ведь так долго ждала этого, так долго ждала, пока он очнется и это случилось, наконец, случилось вопреки всем ее страхам и сомнениям, - Так много времени. Я так боялась, что ты не придешь в себя. Наконец-то, - ее тихая поспешная болтовня, перебиваемая всхлипами, разрезает тишину палаты, но Ланкастер улыбается, пытается улыбаться вопреки смешению всех своих чувств, вопреки всему дурному, что уже успело случиться и что еще только может произойти.
Don Omar Feat. Tego Calderon – Bandaleros 
: На ваш выбор, только без фанатизма. (и просьба учитывать происхождение)
: 23-27
: бармен в моем пабе
: гетеро
: как пожелаете
