1. Имя, фамилия, отчество, прозвище.
Вячеслав Викторович Мишняков, но полным именем его называют настолько редко, что иногда даже составители документов ошибаются и пишут просто «Слава».
2. Возраст и род занятий
19 лет, студент иняза МГИМО
3. Расовая принадлежность.
Изначально человек, но стал ведьмаком.
4. Внешность

Джозеф Гордон-Левитт.
Слава – довольно субтильный парень, никогда не мог похвастать какими-либо спортивными успехами, роста тоже невысокого, ниже большинства мужчин из своего окружения. Зато лицо у парня очень даже приятное, правда, все еще немного по-детски сглаженное, с пухлыми щеками, без четко обрисованных скул. Волосы, брови и глаза темные, любит экспериментировать с прическами, на данный момент отпустил волосы до середины шеи. Уделяет большое внимание моде и брендовой одежде. Иногда, веселья ради, чаще всего летом, любит рядиться в яркие этнические шмотки.
Весьма болтлив, но это не раздражает, потому что голос у Славы приятный, и речь хорошо поставлена.
С координацией движений в целом у него все обстоит неплохо, потому что Слава любит танцевать, но на улицах и в транспорте его часто толкают, пихают, наступают на ноги – он не особенно устойчив и массивен.
У Славы проколоты оба уха, но в местах, где есть риск встретиться с «быдлом», парень предпочитает не рисковать и никакого пирсинга не носит. На шее сзади, спрятанная под волосами, есть татуировка, вот такая:

Татуировка

Родители о ней не знают.
Почти никогда не расстается с объемистой сумкой через плечо, или с рюкзаком. На голове носит наушники, соединенные с плеером.
5. Характер
Слава из породы тех приятных, но легковесных людей, которые любят всех и вместе с тем никого. У него масса приятелей, с которыми всегда есть чем заняться и куда сходить, но нет ни одного друга, с которым можно поделиться чем-то грустным и тяжелым. Он никогда не был ни в кого влюблен. У Славы по сути не было переходного возраста, и до сих пор не наблюдается никаких конфликтов с родителями, но в то же время он с ними не так уж и близок, рассказывает о своих интересах и ценностях в жизни довольно поверхностно.
Правда, женское общество ему всегда было приятнее мужского. Еще в школе так сложилось. Девочки в его классе были как на подбор: умненькие, с большим количеством интересов, любили пообсуждать книги, фильмы, музыку, вечно что-то придумывали в плане развлечений. Слава всегда охотно поддерживал их начинания и очень дорожил этим обществом, а с парнями-одноклассниками имел мало точек соприкосновения. Конечно, из-за этого он часто становился объектом обидных шуток понятного толка, но в целом мальчишки с ним учились неплохие, и потому до травли и серьезных обид не дошло. А в институте он с радостью осознал, что на его факультете учится много похожих на него людей, и парней, и девушек, так что даже смог стать кем-то вроде души компании.
Слава очень любит читать, смотреть кино, посещать выставки, вести блог, твиттер и инстаграмм – в общем, делать все, что положено «представителю креативного класса». Чем-то из этого он интересуется, чтобы не отрываться от коллектива, но многими вещами увлечен вполне искренне. К примеру, он обожает Борхеса и фильмы с Чарли Чаплином.

6. Биография
Мама Славы родилась в провинциальном городке Смородине, но благодаря отличной учебе и победам на региональных олимпиадах смогла поехать учиться в Москву на переводчика. В университете она активно занялась самодеятельностью, пошла заниматься в межфакультетский ансамбль народных танцев и там познакомилась с парнем-почвоведом, будущем папой Славы. Они поженились еще во время учебы, и мама осталась жить с мужем и его родителями в столице. К счастью, юную невестку никто не третировал, а уж внуку были рады-радехоньки и бабушка с дедушкой из столицы, и те, которые остались в Смородине. К сожалению, роды прошли тяжело, и после них маму Славы опечалили новостью, что больше она детей иметь не сможет. Так мальчик остался единственным ребенком в семье. Он рос очень домашним, послушным, тихим, но в то же время не критично замкнутым. В детский сад, школу и на кружки ходил спокойно, активно общался с ровесниками, играл во дворе. Только в одном находила коса на камень: лет после восьми Слава наотрез отказывался ездить летом к бабушке и дедушке в Смородин. Родители, не привычные к капризам, сердились на сына, говорили, что он обижает родных, но вдруг сама бабушка настояла, что, если ребенок не хочет ехать, пусть остается в Москве, они не обидятся. После долго телефонного разговора с ними мама Славы тоже резко перестала ругать сына и мужу запретила. Сам мальчик так никому и не рассказал, почему вдруг стал бояться уютного домика бабушки и дедушки, утопавшего в зелени. Разгадка крылась в том, что там водились «барабашки». Слава не знал, домовой ли это, или еще какая нечисть, но несколько раз его в банной пристройке подкарауливал пугающего вида карлик, злобно шипел, загораживал путь к двери и щипал за ноги, пока ребенок не начинал плакать и громко звать на помощь. А по ночам Слава иногда видел в темноте своей комнаты по два красных уголька, подозрительно похожих на чьи-то маленькие глаза. Даже воспоминания об этом ужасе хватало, чтобы начать писаться в постель, а уж от одной мысли о том, чтобы поехать в Смородин, его начинал бить озноб.
Чтобы как-то занимать сына летом, родители стали посылать Славу в детские лагеря. После седьмого класса его отправили в специализированный лагерь, где изучали английский язык в игровой форме, и мальчику там очень понравилось. Он ездил туда и после восьмого класса, а после девятого с полного согласия родителей перевелся в специализированную языковую школу. Мама, понятное дело, нарадоваться на него не могла – сын пошел по ее стопам!
После одиннадцатого класса Слава решил подавать документы в несколько вузов. Изначально хотел идти в иняз МГИМО на отделение «регион Великобритания», но испугался огромного конкурса и подал заявление на регион «Индия-Шри Ланка». Во-первых, там тоже нужен английский. Во-вторых, местные языки учить очень интересно. В-третьих, Слава любил все, связанное с эзотерикой, индуизмом, буддизмом. В общем, у него получилось.
Разумеется, с такой активной жизнью он больше так ни разу и не съездил в Смородин, и воспоминания о родном городе матери практически стерлись. Страхи детства тоже изрядно поблекли. А после первого курса института, вернувшись с долгожданной и очень интересной практики в Индии, Слава узнал грустную новость: бабушка и дедушка умерли, пока он был в отъезде, и родители не стали отзывать его из поездки. Ничего криминального, дед поскользнулся на мокром крыльце и разбил голову, бабушка, увидев это, заработала сердечный приступ. А поскольку на дворе был поздний вечер, обнаружили их соседи по участку только утром, когда было уже поздно что-то делать. От бабушки и дедушки осталось завещание, и по нему их дом становился собственностью… Славы. Парня после такого сюрприза заела совесть. Он из-за глупых детских фантазий столько лет игнорировал бабушку с дедушкой, а они все это время его любили, не забывали, не держали обиды. Набравшись смелости, он решил навестить хотя бы их могилы на кладбище. Родители не смогли поехать с ним в Смородин – не совпали по датам отпусков, и тогда Слава поехал один. Разумеется, по предварительному созвону с соседями, которые должны были его встретить и вообще приглядывать – в никуда мама его ни за что бы не отпустила.
В городе Славе понравилось, там совсем не чувствовалось разрухи, как в других провинциальных городках. И дом бабушки и дедушки был в отличном состоянии, у него даже появилась мысль позвать сюда как-нибудь друзей, отдохнуть, покупаться в речке, поездить на великах, посмотреть местные красоты. Кто-то будет рисовать, кто-то устроит фотосессию. Шашлыки, вкусное вино, свежий воздух… На волне позитивных эмоций Слава даже решился переночевать в старом доме, в полном одиночестве. И  ничего не произошло. Он крепко спал, ничего не слышал и не видел. На утро парень пошел на кладбище, быстро нашел могилу с портретами бабушки и дедушки, убрался на ней, даже всплакнул немного. Потом решил пройтись между надгробий, среди них виднелось много старинных, древних, красивых, юноше стало интересно. На одной из мелких тропинок он заметил какую-то поблескивающую мелочь. Издалека она показалась парню похожей на связку ключей, и он решил: надо бы поднять ее, отнести сторожу, мало ли, кто хватится. Но это были не ключи, а металлический кулон на истертом шнурке, амулет или что-то в этом роде, по форме отдаленно напоминающий птичий череп. Прежде, чем Слава успел что-либо подумать по этому поводу, руки вдруг словно сами собой надели кулон ему на шею. В тот же миг земля и небо стали ярко-красными, а облака – черными. И Слава вдруг увидел все вокруг так… ну, словно у него появилось еще как минимум три пары глаз, и часть из них – на спине. А еще лишние уши, нос, способный ощущать на сотни запахов больше, чем положено, и кожа, чувствующая малейшие колебания температуры.
Юноша на мгновение застыл, а потом поступил так, как поступило бы большинство обычных людей в подобной ситуации – истошно закричал и бросился бежать, не разбирая дороги. Амулет он, разумеется, тут же сорвал и отшвырнул, но это ничего не изменило.
7. Способности.
Странный амулет, «поджидавший» Славу на кладбище, принадлежал «черному» ведьмаку, который не так давно погиб в схватке со своим «белым» собратом, вылез из могилы и был окончательно уничтожен учеником своего почившего противника. Умирать с двумя душами ведьмак не собирался, и потому заключил свою силу в предмет, который до того момента был побрякушкой, и только. Окончательная гибель ведьмака была бурной, потому исчезновения такой мелочи попросту никто не заметил и искать не стал. Но вот прошло некоторое время, и сила выбрала в носители именно Славу. Соответственно, теоретически он теперь обладает всеми способностями ведьмаков, но есть нюанс: он не понимает, что с ним произошло, и не знает, что он теперь умеет, всему этому еще предстоит учиться.

8. Имущество.
В Смородине у Славы есть только дом бабушки и дедушки, находящийся в одном из частных секторов, и небольшой участок, к нему прилежащий. Ну и, разумеется то, что он привез с собой из Москвы – немного вещей и техники а-ля плеер-телефон-планшет, энную сумму денег, среднюю для Москвы и внушительную для провинции.

1. Имя, фамилия, отчество, прозвище.
Всеволод Борисович Стерх, Журавль, Сева-Журавель.

2. Возраст и род занятийъ
Тридцать лет (день рождения - тридцатое мая), практическое чародейство и волшебство.

3. Расовая принадлежность.
Человек, рождённый ведьмак.

4. Внешность
Журавлем его прозвали не только за фамилию, но из внешность. Высокий, тощий и длинноногий, с кадыкастой шеей, он и правда смахивает на частный случай антропоморфного стерха. Правда, пластика движений у него вовсе не птичья - в движениях он скорее скуп и плавен (хотя может быть довольно быстр, если надо), и единственное, что есть в них от птицы - чисто птичий наклон головы, когда он о чем-то задумывается . Красавцем его назвать нельзя, но лицо у него необычное и волевое - острые подбородок и нос, высокий лоб, упрямый рот (на аватаре будет А. Л. Кайдановский). Глаза светло-карие, только их обычно никто не видит, потому что как правило они закрыты солнцезащитными очками необычных цветов - синими, желтыми, зелеными и так далее. Волосы темно-русые, константы прически не имеет - постоянно запускает их до состояния "по плечи", после чего идет и бреется под ноль, потому что задолбали и мешаются. Из-за полного отсутствия растительности на лице кажется младше, чем есть на самом деле. Также не имеет вообще волос на теле. Ведьмачья метка находится на левом ухе - почти что черное пигментное пятно на верхней части раковины, с небольшой дыркой, как от прокола, в центре завитка. Одевается... обычно. Никаких пафосных косовороток с вышивкой - обычная одежда. По ситуации - джинсы и кроссовки с обычными рубашками или водолазками, по ситуации - строгие, но неброские костюмы-тройки. Осенью и весной носит плащ чуть ниже колен и шляпу, зимой предпочитает длинное пальто или короткую дубленку. Единственное, никогда не носит никаких украшений и аксессуаров, даже наручных часов или логичных для ведьмака амулетов. Все его амулеты лежат в карманах или сумке. Исключение составляют разве что всё те же очки, но это необходимая мера - "предохранитель" на сокрушающих глазах ведьмака. "Мне что, очки снять?" - порой говорит он понимающим личностям, когда надо намекнуть на предложение, от которого невозможно отказаться. Голос - баритон. Говорит, как правило, выразительно, богато интонируя, эмоционально, но неспешно и голоса особо не повышая. Имеет привычку часто мыть руки - руки, кстати вот, не самые обычные - аристократические, длиннопалые, с очень правильной формы ногтями, хотя и не без минимума трудовых мозолей

5. Характер
Если самого Севу-Журавля спросить, на какое животное он больше всего похож, то этот бессистемно-богатый эрудит назовет рака-богомола. Того самого, который большую часть жизни проводит в норе, но при этом обладает самым сложным и развитым зрением среди всех живых существ. И чьи похожие на богомоловы клешни (в честь чего он таки назван) передние конечности бьют с силой, равной силе пули небольшого калибра, легко ломая панцири крабов и моллюсков. Сева, конечно, себе льстит, но доля правды в его словах есть. Как и все ведьмаки, он предпочитает жить на отшибе, и не стремится максимально социализироваться. Как и все рождённые ведьмаки, он с первого дня живет в мире, который нормальный человек затруднится себе представить, если только не будет самым грубым образом в него втянут. "Мне тут сказали - надо жить в реальном мире! Я чуть с метлы не упал..." - так он сам порой шутит по этому поводу.
Нет, вообще он добрый. Для ведьмака, в смысле, добрый. Тот самый "белый ведьмак", в вотчине которого не забалуешь, по причине того, что Всеволод Борисович гадить людям запрещает за исключением случаев самообороны. Он, в своем роде, типичный представитель - справедливый, строгий, с горячими руками, холодным сердцем и чистой головой. Конечно, злить его не стоит, потому что ведьмак характер имеет тяжелый, и отходчивым его не назовешь. Конечно, он живет по своей, по ведьмачьей правде, со всеми разумными старается поступать по совести, и вообще не допускать исподнюю душу к рулю. Он заботится о своих "подданных", все, кто согласен жить на его территории по его правилам, всегда могут прийти к нему за помощью - не откажет. Люди к нему тоже приходят. В разной степени отчаяния. Тоже старается не отказывать. Проклинать, губить и мстить, правда, всегда отказывается. Единственное исключение - такое бывает - когда кого-то крепко прокляли. Насмерть, скорее всего. Зачастую тогда единственный способ спасти - вернуть проклятие проклинавшему. Пикантность ситуации в том, что проклинавший, если захочет спастись, попробует переложить на заказчика. Не факт, что сумеет, но... Но. Такая вот справедливость.
Если копнуть до чисто человеческих черт, то выплывет хороший самоконтроль, выработанный постоянной внутренней борьбой двудушника, странное и зачастую мрачное, но почти неисчерпаемое в плане ресурса чувство юмора, развитое эстетическое восприятие и некоторая степень интроверсии. И ах да, разумеется. Он всегда жил в этом странном мире, потому вполне логично привык полагаться именно на свои способности ведьмака, а не на что-то еще. Нельзя сказать, что он больше ничего не знает и не умеет - но всё-таки, у него и правда другой взгляд на вещи с его позиции магического реализма.
Впрочем, к современной жизни тоже адаптировался - у него в доме есть даже ноутбук с спутниковым интернетом. Место ведьмака - меж двух миров, но и на этом пограничье можно неплохо разжиться, расповсюдиться, и всегда иметь веревку, где запасные штаны висят.
Из привычек: имеет пристрастие к домашнему хмельному меду и, с недавних пор - курению. Иного алкоголя просто просто не любит. Мед варит сам или доверяет Налиму.

6. Биография
Откуда берется рожденный ведьмак? Как он появляется в семье провинциальной библиотекарши и приехавшего по распределению на радиозавод атеиста и комсомольца, будущего кандидата технических наук? Кто знает. Не раз тут упоминавшийся дядя - Олег Игоревич Белов, ведьмак наученный - говорил так: "Я не знаю. Может быть, ты седьмой сын седьмого сына - в смысле, сорок девятый в роду. Ты точно не звено длинной цепи первенцев и точно не сын ведьмы или ведьмака, хотя и родственник сразу двух, пусть одного и дальний. Всё, что я знаю о тебе необычного - в день твоего рождения на Смородин упал метеорит. Небольшой, он упал точно в слияние рек. Его удар о воду слышала в роддоме твоя мама и моя сестра, производя тебя на свет. Только и не ты один в тот день родился..."
Он родился таким. С детства видящим то, что не видят другие, ощущающим, понимающим, много умеющим на интуитивном уровне. Хвостик ему удалили после рождения, убедившись, что это абсолютно безопасно - но каково было удивление родителей, когда на следующий день он снова обнаружился! Конечно, во многом выручал дядя - как раз был пик популярности экстрасенсов, и даже серьезные и образованные люди попадались на удочки шарлатанов. А Олег Игоревич шарлатаном не был. Он был наученным ведьмаком, хозяином Нового Заречья, в пользу которого отрекся от традиционных земель "Сомовой артели" - Заречья Старого. Этот дядя и отцу - молодому кандидату технических наук - и матери - образованной советской женщине - объяснил про неизведанные тайны природы, открытия в области ноосферы и всё прочее, что обычно порол в таких случаях, придавая себе солидности. Так что хотя бы со стороны семьи у подрастающего ведьмака проблем особых не было. В школе были, конечно - чужих детвора чует. Впрочем, с ним связываться и опасались - мистическим (и правда, мистическим, хехе) образом его обидчики всегда оказывались в проигрыше так или иначе. От всех бед это не спасало, но жить было можно. Потому что рядом были любящие первенца родители и понимающий его дядя, который посвящал племяннику много времени, в силу собственной холостяцкой жизни. Дядя вообще взял над ним опеку и стал его наставником в мире, на который Сева был обречен с рождения.
Олег Игоревич фигурой был видной в то время - к нему ездили советоваться и лечиться партийные бонзы и прочие влиятельные на конец восьмидесятых личности, и уж его-то они не обижали. Он был чем-то вроде народного Чумака для Смородина - его все знали, и даже те, кто считал это всё бредом, не могли не признать, что это бжжжж неспроста. Ведьмаки старой школы нос кривили - под экстрасенса какого-то косит, людям мозги пудрит...
Вот в такой обстановке Сева и рос. Родители давали ему заботу и знания о мире людском, дядя - учение ведьмачье и знания потусторонние. Он же убедил семью на совете, что мальчик тоже обладает талантами - да-да, так и сказал, наплетя про ауры, тонкие тела и энергетики. В таланты самого Олега Светлана Игоревна - его старшая сестра - верила неукоснительно.
А потом грянули девяностые. Что это значило для семьи технической интеллигенции  советской закалки, я думаю, объяснять не надо. По счастью, ни мать, ни отца не сократили, так что худо-бедно с помощью всё того же дяди - жили. Пришлось переехать в частный дом, к бабушке Ольге и дедушке Игорю, а квартиру сдавать приезжим. Партийные бонзы дяди полетели с мест, вместо них, впрочем, к нему зачастили бизнесмены и бандиты - частью из тех бывших бонз или их ближних. Детство кончалось. И совсем оно кончилось, когда Всеволод закончил школу и ему стукнуло семнадцать. Случилось вот что - бабушка по отцовской линии, к которой Сева часто ездил на весенние и осенние каникулы, тихо скончалась в Смоленске, оставив после себя однокомнатную квартиру, а все суммарные семейные связи смогли обеспечить отцу новую должность в НИИ райцентра, а матери - место заведующей одной из бибиотек. Семья стала собираться в дорогу. Один Всеволод на все убеждения и ругань не реагировал, сказав, что из Смородина уедет только вперед ногами, какие бы времена на дворе ни стояли. Институт - сказал он - отменяется. И устроил сеанс левитации - впервые при родителях всерьез проявив свои силы, заставив летать по избе стулья. Летающие стулья оказались лучшим аргументом. Родители уехали в новую, столичную жизнь, а Сева остался. Ведьмаку пришел час завести подворье. И снова в дело вступил Олег Игоревич - потому что доставшуюся ему чин по чину как по потусторонним, так и по человеческим меркам избу он не продал, и даже пару раз в неделю ездил туда, проведывать Налима, чтобы не скучал - а уж сам Стерх срывался туда при первой возможности лет с двенадцати. Территорию окрестную они тоже придерживали. Так что в семнадцать лет, на Ивана Купалу, после посещения встречи на Красной Горе, Всеволод вернулся в Сомову Избу полноправным ведьмаком и хозяином земли. Конечно, статус свой пришлось отстаивать - и тут дядя ему помогать отказался. Сам мол. Сам докажешь, а то уважать не будут. И он доказывал. И зауважали. Заговорили - "Севка-то, Журавель, знатный ведьмак оказался, настоящий, из Сомовой артели, хотя и не той линии, ну да рождённый - это еще посерьезней будет, пожалуй!"
В армии не служил, кстати. С помощью чар инсценировать целую кучу непотребных болезней - дело плевое. Рассудил, что не до того ему.
Так Сева и жил - сдавал квартиру, навещал дедушку с бабушкой, часть своей клиентуры - ту, что помельче - дядя ему передал. С Налимом он дружил с детских лет, оперился и в полную силу, как все рождённые, вошел раненько и сразу крепко. И уже года через три был полноправным хозяином Заречья Дальнего - точнее, больше промзоны и частного сектора - больно район большой, шестая часть города, на всю, со спальной застройкой, сил не хватало. Хотя когда надо - и туда наведывался, не ленился. Родители писали письма, Сева им отвечал, слал сборы трав для "фитотерапии" - поддерживал здоровье своих стариков. Неплохо, по сути, жил. Даже хорошо. Вот только три года назад умер тогдашний хозяин исторического центра и отдал силу ученику. Сам он был ни так, ни сяк - ни стража, ни упыря из него не вышло, а вот ученик - дитя девяностых, как и Стерх - оказался тем еще отморозком. Долго терпеть то, что он вытворял, Белов оказался не в состоянии и вызвал его на рандеву - изначально, просто поговорить про то, что он не один в Смородине живет. Только рандеву кончилось битвой, по итогам которой умерли оба. Как там всё было, кто начал - неизвестно. Олега Игоревича хоронили в закрытом гробу на новом кладбище за чертой города. Его противника похоронили на старом, и Всеволод лично вбил кол в его могилу. Правда, говнюк попался хитрый и прокопался в сторону, вылез не под колом - но Стерх что-то такое предвидел и сторожил могилу. Конечно, пришлось бегать по всему кладбищу, по счастью, подоспел еще один ведьмак, и вдвоем они новоявленного упыря упокоили. А с дядей Стерх поговорил еще. Хотя мертвым ведьмакам с живыми разговаривать запрещено, они нарушили запрет - и поговорили еще раз. Про всё. Обстоятельства смерти страж нового кладбища обсуждать отказался, но про остальное - поговорили. Так получилось, что Всеволод теперь - вроде как и правда наследник Сомовой артели. Живет в том доме, следует тем же "белым" принципам. Да, именно после этого случая Стерх стал нетерпимым и жестоким в случаях, когда какие-то потусторонние силы вредят людям. И начал курить.
Родителей он в последний раз видел год назад, когда умерли бабушка и дедушка - оба тихо отошли во сне, в одну ночь. Стерх как мог, поддерживал их, но тут пришел срок и сделать никто бы ничего не смог. Похоронили их вместе, по настоянию Севы - на новом кладбище. Уж там-то их могилы будут в полном пригляде и спокойствии. Родители, в свою очередь, решили продавать и дом, и квартиру. Всеволоду по завещанию дяди отошла часть его имущества, в том числе ружье, весь ведьмачий скарб в опечатанных контейнерах и Сомова Изба. Всё остальное дядя оставил женщине, которую любил, но с которой не мог жить вместе. Еще к Всеволоду перешли некоторые из дядиных клиентов-бизнесменов, да и вообще его слава, как народного целителя, разошлась широко в узких кругах - с того и кормится. Отец с матерью на вырученные от квартиры, дома и дедовского участка деньги открыли в Смоленске собственный мелкий бизнес - отец ушел из НИИ и обнаружил у себя коммерческую жилку. Сева подарил ему оберег и лично съездил в Смоленск, наколдовал там, чтобы к старикам деньги текли сами. Переехать и жениться на одной из доброй дюжины "хороших девушек" наотрез отказался.

7. Способности.
Типичный ведьмак. Я думаю, перечислять все его способности - слишком долгое дело, слишком их много, разнообразных. Специализации не имеет, являясь чародеем-универсалом широчайшего профиля. Всё, что может освоить ведьмак, или уже было им освоено (скорее всего) либо будет освоено в ближайшем будущем. Впрочем, для полноты образа укажу некоторые фирменные примочки.
Во-первых, ведьмачье управление пчелами. Везде, где есть трудолюбивые насекомые, Сева не останется без поддержки с воздуха - как жалящего роя, так и рассыпанных по округе жужжащих шпионов. Из приемов магической самообороны можно отметить то, что крайне наловчился в возвращении врагу его подарочков с довесками. Мастерски управляет огнем, воспламенением и переменой температуры в целом. Очки, хотя и защищают от спонтанного сглаза, не ограничивают истинного зрения ведьмака. Кроме того, обладает широкой сетью информаторов и посыльных в виде бродячих животных или птиц.
Из обычных способностей - мастерски умеет делать домашний алкоголь из яблок и мёда, хорошо ездит на велосипеде, имеет приличные навыки выживания в дикой природе даже безо всякой магии, обширные познания в выращивании яблок и пчеловодстве. Недурно стреляет из ружья, кое-что знает о том, как держать нож. Обладает обширными, хотя и бессистемными, познаниями в народной и классической медицине, а так же анатомии. Вообще эрудирован именно по этому принципу - богато и бессистемно. Неплохо - для любителя - рисует. Не умеет: водить что-то кроме велосипеда и моторной лодки, музицировать, чинить бытовую технику сложней мясорубки. Из иностранных языков знает английский на уровне "Лондон ис зе кэпитал во Грейт Британ". Плохо плавает в человеческом облике, по причине того, что всю жизнь превращается для этого во что-то водоплавающее. Плохой танцор.

8. Имущество.
Частый дом на стыке промзоны радиозавода и частного сектора, на берегу Смородины. Строит на отшибе, посередине пустыря. Дом этот считается издревле местом нехорошим - история у него довольная старая, построен он еще до революции, но силами своих обитателей живее всех живых, отличного состояния и только потемнел от времени. Построил его ведьмак, идейный продолжатель традиции подворий - тогда это была самая окраина города - по сути, за городской чертой уже строил. Город с той поры прирос радиозаводом и окрестными кварталами, многие дома частного сектора снесли, но ведьмачий дом тронуть "забыли" - как "забывают" в окружающем мире Смородин. Дом традиционно передавался в линии самого строителя, Ивана Руслановича Сомова - не родовой линии, конечно, ведьмачьей - от одного наученного другому. Однако последний наученный не захотел покидать свой родной дом (фешенебельный Новозареченский, между прочим), а дом на пустыре подарил любимому племяннику - то есть, Стерху, который является дальним потомком того самого Сомова - такая вот ирония. Дяди уже нет - именно он, не предупредив племянника, вступил в битву с коллегой и соседом из-за моральных принципов и, прежде чем Всеволод понял, что происходит и подоспел на помощь, уже привыкал к новой роли - сторожа Новозареченского кладбища.
Про сам дом: дом этот дубовый, старый. Это широкое, приземистое строение, квадратное по форме. Традиционная двускатная крыша, в этом доме много старинной и не очень резьбы - каждый новый хозяин зачастую дополнял картину чем-то своим, рядом со старым (но старого никогда не тревожа). Традиционная белая изба - подклет, наполовину уходящий в землю (изначально было меньше, но за век дом просел), имеющий только пару небольших окошек и служащий складом и погребом, горница - жилое, центральное помещение. Входа два - соответственно, сеней тоже двое. Большая русская печь в центральной горнице, и хотя одни сени сам Всеволод переоборудовал под современную кухоньку с электроплитой, это так, баловство - Налим не признает ничего, кроме печи, для готовки. Сверху, где обычно располагается сеновал, предыдущий хозяин - учитель дяди, заядлый астроном, обустроил полноценную мансарду. Астрономические приборы начала двадцатого века всё еще там, аккуратно лежат в шкафу. Кроме того, там есть "гостевая" кровать и бильярд для пристрастившегося Налима и его товарищей-нежити. Еще есть баня - с северной стороны, но если в дом живет Налим, то в бане банника нету. Самостоятельные и нагловатые банники не терпят над собой ведьмачьей руки и селиться у ведьмака не хотят. Приусадебный участок засажен исключительно яблонями, меж которых стоят ульи, в которых гудят рои. Ульи эти - отдельная тема, про них ниже будет.
Есть еще сарай, бывший овин. Сарай стоит между домом и баней, и служит "конюшней" - там хранятся Сивка, Бурка и Каурка.
Собственно, далее о них. Сивка - это седло со всем положенным обвесом, включая стремена. Седло, разумеется, непростое - это, собственно говоря, традиционный летающий транспорт. Вставил ноги в стремена, уселся - и полетел. Главное в Сивке - встроенный морок отвода глаз, что позволяет легко летать на нем хоть по городским улицам, оставаясь невидимым. Бурка - здоровенная метла, та самая, с которой в критических ситуациях Всеволод грозится упасть. На неё приделано седло от чоппера с высокой спинкой, руль и фара от него же. Фара даже светит, несмотря на отсутствие какого-либо источника электроэнергии. Это "парадный транспорт", на котором Стерх летает на разнообразные шабаши на красных горах, буде надо. Встроенной невидимости не имеет, зато имеет прикрученные к байкерскому седлу стремена, чтобы ноги не болтались в полете. И, наконец, Каурка - это просто велосипед, старый советский "Турист", друг ведьмачьего позднего детства, который тот из ностальгических соображений закрутил доброй порцией чар, так что теперь это, как шутит Сева, "ВНЛ-1 - велосипед ностальгический, летающий". Используется как беспалевное средство, когда надо иметь под рукой леталку, но ходить с очень даже видимым вне полета седлом подмышкой не хочется. Да и в конце концов, подумаешь, древний велик. В хорошем, между прочем, состоянии. "Это не старье. Это винтаж, пионэры!"
Дядино ружье - ТОЗ-55 с комбинированными стволами - нарезным и гладкоствольным. Дядька же незадолго перед смертью выправил Стерху охотничий билет и разрешение на ружьишко. Имеются и патроны, причем некоторые - посеребренные.
Богатый ведьмачий скарб на все случаи жизни, копящийся в доме еще со времен Ивана Сомова.
Большие запасы медового алкоголя, включая традиционный "хмельной мед", который получается путем многолетнего - до десяти лет - брожения.

9. Прочее.
Отдельно стоит отметить уже не раз упоминавшегося в тексте Налима - домового и бессменного компаньона Всеволода. Дело в том, что Налима - молодого тогда еще домового - со всеми почестями позвал к себе жить молодой тогда ведьмак Иван Сомов. Долгая жизнь с понимающими существами сделала Налима весьма отличающимся от прочих домовых. Он и не думает прятаться от владельца дома - напротив, он всегда рад пообщаться с ним, да и вообще в некотором роде дом больше его, чем Стерха - он тут живет уже век.  Всё так же исправно выполняя свои обязанности и пользуясь привилегиями образа жизни своих хозяев - в конце концов, для домового возможность не ютиться за печкой, а свободно ходить по дому и окрестным владениям, сидеть за столом как полноправный член семьи и так далее - это очень многое. Пусть даже семья из двух личностей. Он заботится о пчелах и яблонях, держит порядок, на нем готовка и все прочие домашние дела. Кремень-хозяин, между прочим, рачительней не сыщешь. А ведьмак в роли хозяина - это еще и выгода, да какая - все окрестные домовые завидуют, потому что если что Налиму надо - он попросит, Стерх - сделает. Стерха, в свою очередь, тоже всё устраивает, кроме манеры Налима дразнить его "барином".
А еще есть пчелы. Это дюжина ульев, каждый с сильным семейством. Над этими ульями Всеволод в своё время долго колдовал, так что пчелы у него всегда поддерживают общую численность на грани роения, но не роятся, меду дают много, а главное - главное, что он смог вопреки биологии свести все двенадцать семей в единый рой, и рой этот так заколдовал, что пчелы в нем работают сообща, и рой в целом обладает разумом, не уступающим самой умной собаке. Рой и дом сторожит, и за округой бдит, вылетая на опыления, собирает информацию и вообще, служит чем-то вроде Севиного "фамилиара". Один минус - спит зимой. Ну и колдовать над ним приходится раз в сезон, чтобы чары не слабели, память не терялась, единство крепло. И зимой мороки много, чтобы как можно больше пчел выжило для сохранения памяти роя.